Всё в мире существует для того, чтобы оказаться в книге. (Стефан Малларме)

Впервые идею об орфическом описании Земли высказал известный каталонский поэт и философ Раймонд Лулий (1235-1315 гг.). В своём знаменитом труде «Великое искусство» он предложил создание филологической машины, способной дать ответы на абсолютно любые вопросы. Машина представляла из себя сеть концентрических кругов, исписанных базовыми словами и словосочетаниями. Круги, поворачиваясь друг относительно друга, могли составлять всевозможные осмысленные равно и бессмысленные тексты, которые по замыслу Луллия и описывали ту или иную часть мироздания.

600 лет спустя подобную задачу поставил перед собой знаменитый французский поэт и мыслитель Стефан Малларме (1842-98), оставивший после своей смерти кроме самой идеи сверхкниги множество каких-то непонятных набросков, заметок, черновиков, в которых тексты перемежались никуда не ведущими математическими вычислениями, типа 12 х 3 = 36. Малларме называл свой труд просто и понятно «Книга» и предполагал что в это сверхпоэтическое произведение должен вливаться весь мир. Грандиозное 20-томное издание, по замыслу Малларме должно было быть нелинейным. Несброшюрованные листы могли меняться друг с другом, выстраивая при этом новую канву прочтений, и, кроме того, каждая страница должна была иметь не менее 10 толкований. Именно, опираясь на бесчисленные комбинаторные перестановки, Малларме и пытался обеспечить читателя поэтическими ответами на любые вопросы.

Настоящий труд, разумеется, не претендует на вселенскую полноту охвата. Эта задача решилась сама собой посредством всемирной паутины. А здесь представлены всего лишь контуры, небольшая подборка слов, вещей, понятий, явлений и событий в той или иной мере заинтересовавших автора. Я ни в коей мере не стремился давать новые нестандартные определения, соревнуясь в оригинальности с энциклопедическими и лингвистическими словарями. Эти небольшие поэтико-философские этюды отнюдь не альтернатива академическим дефинициям, но своего рода лирическое дополнение к ним. Руководствуясь одним из любимых мной принципов японского искусства «моно но авари» (проявление скрытой сущности вещей), я пытался взглянуть на самые привычные предметы и явления с поэтической точки зрения. В результате какие-то заметки превратились в белые стихи, какие-то в небольшие поэтические эссе, ну а в каких-то сохранилась доля прозаической серьёзности и философской основательности. Разумеется, они не претендуют на академическую точность и, более того, во многих случаях нарушают её. Язык для любого поэта был и остаётся живой и подвижной структурой, в которой смыслы отдельных элементов, а также связи между ними могут смещаться, изменяться и полностью трансформироваться.

Английский поэт и мыслитель Уинстон Хью Оден в одном из своих эссе формулирует аристократические и демократические принципы отношения к действительности. Согласно первому принципу:

Ни один объект действительности не может быть рассмотрен с поэтической точки зрения, если он не поэтичен сам по себе. (Это спасает поэзию от журнализма.) И ни одно случайное действие объекта не должно выражаться поэтическим образом. (Это защищает поэзию от варварской пестроты.)

Согласно второму принципу:

Ни один объект действительности не может быть исключен из поэтического поля зрения. (Это спасает поэзию от ограниченности «поэтичностью».) И ни одно случайное действие объекта не должно быть вне поэтического поля зрения. (Это защищает поэзию от декадентской тривиальности.)

В данной работе я в большей степени склонялся к демократической поэтизации пространства, но мне, однако кажется, что в высшем понимании действительности оба этих принципа могут сливаться в единое целое.

Разумеется, каждый волен создать своё собственное поэтическое видение мира и, наверное, задача художественного переосмысления окружающего тебя пространства одна из самых красивых и достойных задач человечества.

Все эти микро-эссе выстроены в обратном алфавитном порядке не с целью создания дополнительных читательских сложностей, но лишь из поэтической прихоти, из необъяснимого желания переиначивать привычный порядок вещей. Ну а потом уж если и начинать поэтическое описание мира, то прежде все с себя? То есть с «Я»… Ну а заканчивать, по меньшей мере – абсурдом и абракадаброй.

Михаил Погарский