Книга художника (во всех подробностях)

Среди книг встречаются своеобразные многостраничные существа,
которые живут в пространстве языка и взгляда по своим непредсказуемым
законам. Иногда они выходят в свет небольшими сообществами (тиражами), а иногда появляются одиноким соло. Для того чтобы книга превратилась в живое существо, она должна впитать в себя дыхание своего творца, тепло его рук, энергию любви и вдохновения. Книги-существа отличаются от своих многотиражных собратьев, подобно тому, как живописные полотна отличаются от репродукций, как люди отличаются от манекенов, как парящие птицы – от застывших чучел, как строки стихов – от бухгалтерских бланков. Книги, о которых идёт речь – это «книги художника»
             Термин «книга художника» на сегодняшний день имеет очень расплывчатые границы. «Что это такое, и как его читать?» для большинства обывателей понятие весьма и весьма туманное. Более того, не только читатели, но и многие художники и искусствоведы знают об этом явлении лишь понаслышке. Термин «книга художника» не упоминается даже в солидных академических энциклопедиях по искусству. А ведь этому явлению уже более ста лет. И многие художники, работающие в этом жанре, уже вошли в анналы мирового искусства.
             Сегодня в России под термином «книга художника» понимают всё, что, так или иначе, вываливается из общего многотиражного издательского процесса: от рукотворных самиздатовских сборников, сделанных при помощи ксерокса или печатной машинки до дорогих коллекционных изданий, выполненных с привлечением редких печатных технологий с использованием «элитных» бумаг и «благородных» переплётных материалов. Наряду с изданиями, сохраняющими традиционную форму книги, под «крышей» этого термина находятся также книги-объекты, книги-перфомансы, виртуальные интерактивные книги-игрушки, книги, посланные по почте, ленд-арт книги и многое другое. В этой пёстрой коллекции соседствуют, не мешая и не вытесняя друг друга, книги на яблоневых срезах, на целлофане, на бумажных общепитовских тарелках, на папиросах, на обрезанных бутылках, на опавших осенних листьях, на почтовых марках, на сосновой коре и на керамической плитке, книги-стулья, книги-мельницы, книги-платья и книги-скульптуры.
           Для того чтобы определить, что же такое «Книга художника», нужно для начала понять, что же такое книга, вообще? Вполне очевидно, что в разговоре о «книге художника», классическая дефиниция Ожегова начинает трещать по всем швам и междометиям. Поскольку в нашем случае книга может обойтись и без печати, и без бумаги, и вообще без текста. Поэтому в нашем случае к определению книги лучше подойти не с точки зрения формы, а исходя из внутреннего содержания и внешнего восприятия.
            Итак, с точки зрения читателя: «книга художника» - это произведение искусства, предполагающее дискретность восприятия отдельных фрагментов (перелистывание), переплетённых единой внутренней нитью повествования. Читатель, как правило, вовлекается в некий ритуал прочтения. Иногда схема прочтения даже специально разрабатывается и прилагается в виде сопроводительной инструкции. Процесс восприятия почти никогда не ограничивается визуальным и концептуальным рядом, не менее важными оказываются тактильные, слуховые, а иногда и обонятельные ощущения.
С точки зрения художника – это творческий метод, в котором он использует книжную форму в качестве основополагающего инструмента для самовыражения. Здесь «художник» понимается в широком смысле слова, как творец, мастер особого вида искусства. В отличие от обычного иллюстратора он создаёт книгу, как целостный организм, в котором визуальный ряд не просто дополняет текст, но, почти всегда является центральной частью работы. Мастера, работающие в жанре «книги художника», как правило, используют собственные тексты, но и в случае заимствования текстов пропускают их через свою творческую лабораторию.

Книга художника как правило аппелирует к целому комплексу чувств. Многие книги можно не только читать и рассматривать, но принимать на тактильном уровне, слушать, нюхать и даже есть и курить.

Книга художника это, по сути, поэтическая метафора, высшее проявление самого образа книги! Творческая квинтэссенция книги как таковой!

Ключ

Ключ – это некая волшебная вещь, позволяющая войти, проникнуть куда-либо. Металлический ключ, или ключ-код открывают замки´ и пропускают в дома и за^´мки. Ключевые слова приоткрывают смысл, суть, соль текста, послания, мессажа. Ключ-родник открывает проход к земле, даёт возможность прикоснуться к истокам, постичь вкус места, осознать прозрачность подземной жизни.

Классики

Игра в классики – игра классическая!

            Это удивительно, но в классики играли ещё в Древней Греции! Представляете вместе с трагедиями Софокла, открытиями Эвклида и Архимеда, творениями Фидия, подвигами Геракла до нас из далёкой Эллады дошла игра в классики! (уж не отсюда ли и произошло слово классик? Этимологи конечно скажут, что классик от латинского образцовый, но если игра в классики продержалась столько веков и до сих пор в отличие от других достижений Греции выдерживает конкуренцию с компьютерными забавами, то неужто это не образцовая игра?) Казалось бы, ерунда, детская забава, прыгай себе на одной ножке, да гоняй биту из класса в класс, но вот поди ж ты! Оказывается опыт обретения равновесия, опыт преодоления черты, точного броска и самое главное опыт перехода на новый уровень неимоверно важны для формирования человека! Правила игры имеют огромное количество вариантов (есть сдвоенные, строенные и даже упятерённые классы), в каких-то играх можно прыгать только на одной ноге, в каких-то иногда переходишь на две, где существовали домики в которых можно было отдыхать и т.д. и т.п. От века к веку разумеется менялись биты, в древности это были камешки, где использовались спилы от дерева, в середине ХХ века чрезвычайно популярны были баночки от гуталина и хоккейные шайбы. Но основная суть: прыгая на одной ноге, перегонять биту из класса в класс всегда сохранялась.  И не случайно наверное название этой игры перекочевало в знаменитый роман Хулио Кортасара, в котором герои балансируют на грани жизни и смерти, за чертой привычного мира, на пределе постижения, безумия и любви.

Кефир

            Исчез кефир в стеклянных бутылках… Нету! Не стало кефира в бутылках и всё тут. Пакет. Пакет экономически выгоднее и удобнее. И вот уже не вернуться. Прогресс движется к пакету. И это так. История прогресса отражена в истории упаковки. Мы и знания-то свои научились паковать гораздо компактнее и передаточнее: Интернет, CD-ром, технология… А кефир в бутылках исчез! Тогда где же традиция? Кстати, известно ли вам, что кефир как слово произошёл от арабского «кейф»?! Я вот не знал. Вычитал. Из того самого злополучного пакета (одна от них польза, можно читать). Да. Оказывается, человечество, то бишь Россия, 100 лет назад и не больно-то знало, что это, блин, такое — кефир! И вот одна храбрая женщина, по имени Даша, отправляется на дремучий Кавказ и выведывает там у тёмных горцев секрет приготовления! И то сказать, кефир — это вам не простокваша, не ряженка, не йогурт какой-нибудь. КЕ-ФИР...

Каэги

            Каэги – одно из самых поэтичных племён, не имеющее поэзии!

В глубине центральной Африки до сих пор существует племя Каэ-гов. Каэги прекрасно музицируют на тамтамах, красиво танцуют, мастерски режут по кости и даже обладают своей собственной иероглифической письменностью. Но им совершенно неизвестно искусство поэзии. Пройти мимо такого удивительного племени в нашей орфической энциклопедии было бы кощунственно. Учёные связывают это с особенностями речевого аппарата Каэгов. Но, возможно дело совсем в другом. В одном из странных каэжских мифов рассказывается о некоем верховном существе — Джинге, которое занималось плетением словес (по всей видимости поэзией). Джинга плёл из слов красивые картинки (sic!!! Картинки из слов!!!) и раздавал их в подарок всем залетающим к нему ветрам. Ветры так увлеклись этими картинками, что перестали бродить по земле, и облака застыли на месте. В тени от облаков беспрерывно лил дождь, в остальных же местах светило яркое солнце. Так образовались озёра и пустыни. И неизвестно, чем бы всё это закончилось, если бы спохватившийся Джинга не отобрал у ветров свои диковинные мозаики из слов. По поверью, очень опасно составлять словесные картинки, но если уж они как-нибудь сами собой сложатся в твоём мозгу — ни в коем случае нельзя отпускать их на ветер.

Вот так и стали каэги – одним из самых поэтичных племён, не имеющих поэзии!

Качество

Один из героев Роберта Пирсинга сошёл с ума, пытаясь постичь, что такое качество мысли. Я точно не помню, как Пирсинг разрешает эту проблему, кажется, он говорит, что качество мысли не подлежит определению, и даже, честно говоря, не помню, о каком качестве здесь идёт речь, но сама проблема мне понятна, и я в своё время давал на неё некие попытки ответов. Так вот, если говорить о качестве в философском смысле, то есть о том качестве, которое отличает один предмет или явление от другого, в то же время выделяя основную сущность каждого предмета/явления, что позволяет куб отличать от треугольника, многоугольники от круга, дождь от града, облако от тучи и т.д, и т.п., то качество мысли представляется самой мыслью, то есть качество каждой мысли и есть эта самая мысль! Но если говорить о качестве в бытийном смысле, то есть о степени пригодности и долговечности того или иного предмета/механизма/системы, то вопрос о качестве мысли становится некорректно поставленной задачей. То есть качество мысли становится функцией от времени. Мы можем, чисто гипотетически, конечно, взять за ось абсцисс луч времени, а по оси ординат откладывать, сколько людей в каждый момент времени были взбудоражены этой мыслью.  Потом взять интеграл от полученной кривой, и значение этого интеграла как раз и станет параметром качества мысли. Но это только с точки зрения человеческой цивилизации. В божественном понимании, качество мысли может измеряться совсем по иным критериям...

Карта

Карта – картина мира.

Старые мастера перед созданием карты постились два дня, умывали лицо водой из горного ручья, и, глядя в зеркало, читали тайные письмена, сокрытые у них на лице. Потом, получив божественный карт-бланш на работу, доставали свои лучшие кисти и переносили открывшийся им свет на бумагу.

Так возникали первые карты.

Герцог Монпансье, известный испанский политик и изобретатель одноимённых леденцов, утверждал: карты тают со временем, подобно сладким конфетам! Следуй изгибам мысли и глаза, исследуя Землю, точно также как язык твой следует изгибам леденца.

Картуш – вызов на дуэль, без сомнения уходит своими корнями к божественному вызову, который бросал картограф, воссоздавая Творение на бумаге.

Так появились карты.

Настоящий картограф (внутренний картограф, живущий в душе у каждого) должен  рисовать не столько случившееся, сколько то, что могло бы случиться.

Единожды разместив на карте положение реки, как учесть постоянное изменение русла? Карты стареют, как сыр. И только отсутствующие реки всегда остаются на своих местах. Небытиё постояннее бытия.

Слова, линии, знаки. И только, тот, кто знает ключ, способен прочесть маршрут. Карта – это щит путешествующего.

Осенние листья по воле Земли и ветра также создают свои случайные карты. Доверься им путник. Возможно, они никуда не приведут тебя, но уж, по крайней мере, всегда выведут из тупика.

Камень

Не стоит отбрасывать в сторону камень, ведь может он оказаться краеугольным, то есть стоящим в основании всей постройки. Отбрось его в сторону и всё рухнет!!! Поэтому камень мы ставим в надлежащее ему место и пусть он держит на себе всю постройку, все эти маленькие поэтические эссе, ломкие и подвижные стихотворения в прозе, бесконечную вереницу внутренних ритмов и скрытых рифм. Ведь эта книга с одной стороны похожа на японский сад камней, которые вроде бы и разбросаны в беспорядке, но и подчинены какой-то едва уловимой гармонии. А с другой стороны она как горсть самоцветов на морском побережье русской словесности.

            Камень. Есть в нём что-то такое незыблемое и надёжное! Это вам не кирпич, не шлакоблок, не гипсокартон, а камень!

            В старину на развилках дорог стояли поворотные камни: налево пойдёшь коня потеряешь, направо пойдёшь сам голову сложишь. Но правильный путь конечно направо!

            Камень можно носить за пазухой, а можно и снять с души, им можно в кого-то кинуть, а можно и убрать с дороги, а можно изо дня в день катать на гору, подобно Сизифу, из него можно строить баррикады, а можно и высечь прекрасную статую, можно высечь огонь, а можно привязать к ногам, приговорённого к утоплению!