Стамбул
Istanbul
1 2 3 4 5 6 7 8

Гуманитарный портал ''Артбург''



 

СТАМБУЛ

 

Дождь в Стамбуле

Пароход дал короткий прощальный гудок и отчалил.  Евпатория, подмигивая зелёным маяком медленно исчезала в ночи. Я задумчиво курил, облокотившись о холодный железный борт.  Наползала чёрная ночь. Надвигалось Чёрное море.

В душе моей творилось что-то странное.  Каккая-то смесь стариковской грусти и ребяческого восторга.

Мысли текли ровным спокойным потоком, подстраиваясь под лёгкую корабельную качку:

"вот ведь, странно-то как... думал ли я, что когда-нибудь вот так вот запросто сяду на пароход и отправлюсь не куда-нибудь, а в ТУРЦИЮ, в СТАМБУЛ... но почему же в душе столько грусти? почему мне так неуютно? почему так хочется, чтобы рядом стояли, раскрыв свои удивлённые глазёнки мои малыши, и жена загоняла бы их в каюту, опасаясь простуды, а я бы показывал им Млечный путь, и созвездие длинношеего Лебедя, и Полярную звезду, остающеюся за кормой...

 

Должно быть старею..."

 

Корабль был небольшой и пассажиров село немного. Туристский сезон закончился, а торговцев напугали какие-то вновь введённые пошлины и сертификаты.

Только шесть человек отважились на сей раз пойти в Стамбул за товаром. И я, спустившийся с крымских гор, выглядел среди них со своим прожжёным рюкзаком какой-то рыжей вороной. Пассажиры относились к мне с полным непониманием, но тепло, как к милому ущербному ребёнку. Глуховатый коммерсант Виктор, едущий в Стамбул в 50-й раз, долго внушал мне меры предосторожности от всевозможных вымогателей и карманников, и в конце концов заронил в мою душу  серые пылинки тревоги. Но вскоре корабль догнала весёлая стая дельфинов, и настроение моё опять качнулось в сторону переливающейся радуги.

Ночью я неожиданно проснулся и отступившие страхи снова обхватили меня.

"Всё-таки жалко, что я еду один",- подумалось мне и я решил на всякий случай не брать с собой в первый день ни денег ни видеокамеры.

Потом я уснул и мне приснилось, что я еду не один, а со своим другом, Валеркой, знавшим эту Турцию, как свои пустые карманы... "Представляешь, Валерк,-говорил я, - а мне сегодня сон приснился, что я один еду, и так отчего-то страшно мне стало... Хорошо, что мы вместе, да?"

Утром, однако, все ночные страхи растворились в прибрежном тумане, и я взял с собой и камеру, и деньги...

Я был просто очарован Стамбулом. Часами бродил по его запутанным улочкам, заходил в величавые мечети и роскошные дворцы, спускался в подземелья и поднимался на башни, пил чай из небольших стеклянных стаканчиков и ел поджаренную на огне, только что пойманную в Боспоре ставриду.

Два дня пролетели как длинный солнечный праздник. А на третий я  вдруг выдохся, и зарядил мелкий октябрьский дождь. Мне уже не хотелось никакой экзотики. Впечатлений было достаточно и даже слишком. Я решил наконец-то побродить и по торговым рядам и купить домой хоть каких-нибудь сувениров.  Долго торговался с мальчишкой из-за каких-то крутящихся шариков-волчков. И, по моему убеждению, сторговал очень удачно. Я шёл опьянённый этой новой ещё незнакомой мне победой и глупо улыбался. Ко мне подошёл чистильщик обуви и попросил закурить. Мы разговорились на замысловатом русско-английско-турецком наречии. И когда выяснилось, что я приехал сюда из Москвы, Рушт (так звали чистильщика) пожелал угостить меня чаем. Отказаться от турецкого чая в этом крошечном изящном стаканчике, в компании добродушного чумазого чистильщика было просто невозможно. Я блаженно отогревался около этого мимолётного огонька внезапно вспыхнувшей дружбы, и пожелал угостить Рушта ракией и мы тут же послали за ней мальчишку.

Разговор наш был пустой и добрый. Рушт распространялся о московском Спартаке, который одних цветов с турецким флагом, расспрашивал о семье, о детях, рассказывал, что сам он из Анкары, а сюда приехал для "Бизнеса", горько сетовал на то что я не в ботинках, а в кроссовках, говорил, что они "not good" для его "бизнеса". И в конце-концов предложил почистить их каким-то специальным составом, говоря, что он по этой части "professor". Я согласился, чтобы не обижать нового друга, и поставил ногу в своей замызганной родной грязью кроссовке на хитроумную деревянную подставочку. Не прошло и минуты, как замшевые носы заблестели ровным матовым светом.

Настало время прощаться, и я понял, что наверное нужно что-нибудь заплатить Рушту. Вытащил из кармана тощую пачку оставшихся ассигнаций и спросил сколько я должен, прикидывая в уме, что бог с нею с этой сотней тысяч, зато сколько я получил удовольствия...

Но сотни, как я понял оказалось, мало, Рушт уверял меня, что каждый ботинок стоит семь долларов, то есть в переводе на лиры - два миллиона триста. У меня оставалось два пятьсот.  Я огорошенно смотрел на Рушта, пытался сказать, что это очень много, что это мои последние деньги, что мне здесь ещё жить целый день, что надо купить подарки жене и детям. Но миллионы уже перекочевали в грязный карман, улыбающегося Рушта, который объяснял мне, что его в Анкаре ждут дети, и ему надо заработать на проезд к ним, и он не может позволить себе чистить обувь бесплатно, даже для друга.

Я шёл по мокрой стамбульской улице, такой же хмурый и тусклый, как осеннее небо над моей головой.

"Зачем я отдал ему эти деньги? Пихнул бы сотню, ну пятьсот в конце-то концов! Но столько! Это же по нашим деньгам сколько получается-то! Ничего себе почистил ботиночки!!! Дешевле новые было купить, чем эти чистить! Да ладно... Бог с ними. НЕ за кроссовки же я в конце-концов заплатил. Нарушать не хотелось. Не хотелось верить, что всё это быцло заранее выстроено, чтобы подцепить меня. Бог с ним. Ну не купит он никаких сувениров. Волчки-то детям уже есть. И ещё есть история о чаепитии с чистильщиком обуви. А разве жалко заплатить за хорошую историю? Ведь специально-то её не больно закажешь! Бог с ним. Подумаешь деньги. Да не в деньгах, конечно, дело. Дело в обмане. Ну и ладно обманут, значит обманут. Жизнь продолжается, даже если на улице дождь."

 

Я купил на оставшиеся деньги жареных каштанов, маленький стаканчик чая, и долго смотрел, как мелкий осенний дождь оседает в стамбульские лужи.

Чёрное море. Пароход "Память Меркурия"

Стамбул-Евпатория 30.10.97.

 

Комментарии к дождю

Вот такой рассказец я написал возвращаясь из Турции. В нём описано всё как и было. Скажу лишь, что деньги ко мне возвратились почти что сразу. Тот самый Виктор, предостерегавший меня от бандитов, обратился ко мне со следующим вопросом

-          А ты что же это совсем никакого товару не везёшь?

-          Ну сувениры там, волчки,  туда-сюда…

-          Слушай это не считается. Слушай а ты не возьмёшь часть моего товара на себя? Там есть определённая доля, которую можно беспошлинно провозить, а?

-          Ну, можно…

-          А я тебе заплачу. Баксов 50. Хватит?

Ни хрена себе думаю – 50 баксов, да я бы и забесплатно помог, но раз уж такое дело – грешно отказываться…

 

Прохожу таможню. Шмонают мой старый рюкзак. Натыкаются на туристские коврики.

-          А это вам зачем, молодой человек?

-          Нам, мусульманам, говорю, без  ковриков никак нельзя. Как только намаз прозвучит, сразу же бух на колени и скоре молиться.

-          А Вы что же, мусульманин?

-          Я, - говорю, - самый главный мулла Москвы.

-          А зачем же Вы, - говорит, - самый главный мулла, столько мисочек и тазиков в Москву везёте?

-          А это, - говорю, - специальная богослужебная утварь.

-          У-ум, - говорит, - ну раз этот груз в Москву, то Вам необходима транзитная таможня.

«Опаньки, - думаю, - приплыли!»

-          Не-не-не, - тут же решаю, - ни в какую Москву, я этот груз не везу, а оставляю его здесь своим украинским братьям, так что Вы уж пожалуйста ни о каком транзите не волнуйтесь.

-          Ну, если так, то другое дело.

 

В общем, всё закончилось хорошо.



   
 
      На ''Яндекс'' Яндекс цитирования Рейтинг@Mail.ru Каталог "ПИНГВИН" - чуткий и душевный каталог!

© М. Погарский, 2003© "Северная звезда", 2003    © "CONTROL+A", 2003Programed by Foreman Electronics, 2003

.